Обряд "Чтобы легко и счастливо прижиться на новом месте"

[эгли 4 645]

Из письма в личную почту:

«Пишу Вам письмо и реву белугой. У меня такое состояние, что если бы не мои детки, то я, не задумываясь, залезла бы в петлю. Полгода на­зад мы решили всей семьей уехать из города в деревню. Это были вынужденные меры. Семья наша многодетная, но работы у нас, как и в лю­бых городах России, нет, так как давно уже ликви­дированы все фабрики и заводы, люди держатся за счет торговли вещами и едой, да и то всех мел­ких торгашей вытесняют крупные супермаркеты и магазины. Решиться сорваться с насиженного места было непросто, мы ведь никогда прежде не жили в деревне, на земле. Но чтобы выжить и прокормить большую семью, мы хотели выра­щивать собственные овощи, ягоды и фрукты, да и скотину растить, чтобы было свое мясо, молоко и масло. Выезжая из квартиры навсегда, я боя­лась оглянуться, так мне было тяжело, ведь эту квартиру когда-то заработали наши родители. В ней я родилась, выросла и родила своих люби­мых детей. Но при ценах на жилье и питание, при ценах на тепло и электричество наши детки не ви­дели даже яблок, не говоря уже о колбасе и тор­тах. Дом, который мы купили в обмен на продан­

ную квартиру, был не вполне новый, но вроде теплый и прочный. Я занялась наведением по­рядка, а мой муж и старшие дети — землей. Все они вскопали, сожгли сорняки и убрали мусор и стали готовить огород под посадку семян. Пер­вое время мы все ужасно уставали, только ложи­лись спать — и все, сразу же засыпали мертвым сном. Я утешала детей и мужа, говорила, что весь этот аврал временный. Вот наведем порядок в доме и во дворе, посадим картошку, капусту и все нужные овощи и будем жить-поживать при­певаючи — в тепле, на природе, в ожидании уро­жая.

Я искренне на это надеялась, мечтала, что все у нас будет хорошо, но не учла одного — звери­ной злобы людей! Я ведь не маленькая и хорошо понимаю, что новых, пришлых людей не жалуют. Всегда такое бывает, даже в рабочем коллекти­ве, даже в школе — новеньких гнобят, ставят их на место, а потом привыкают к ним, и снова все идет своим чередом. То, что нас невзлюбили, бы­ло видно с первой же минуты. Мы разгружали с машины мебель и вещи, а проходившие мимо люди шипели: „Понаехала тут голытьба! Вон сколько архаровцев привезли! Не семья, а цы­ганский табор. Нарожали нищету и к нам прика­тили, а на хрена вы нам тут нужны?" И все это бы­

ло сказано неприкрыто и откровенно в глаза. Как же неприятно было это слушать!

Я, чтобы сгладить это впечатление и успокоить детей от такого приема, смеялась и говорила: „Не обижайтесь на них, они же не знают, какие вы у меня хорошие. Может, люди боятся, что вы буде­те шалить, лазить по их огородам. А мы, наоборот, покажем им, что мы не воры, что мы добрые лю­ди, и нас обязательно полюбят!" Но все вышло иначе, детей наших обзывали голодранцами из- за того, что их так много и одевали мы их по-про- стому. Нас во всем бойкотировали, как врагов, даже в школе учителя без конца к ним придира­лись. До сих пор не знаю, многие или кто-то один из села постоянно нам пакостят. То подкинут в огород дохлую кошку, то насыплют разбитого стекла. Забор сломали, калитку вымазали де­рьмом, и еще было очень много всякого плохого. Подбрасывают в почтовый ящик письма: „Окку­панты, прочь из нашего села". Сегодня моего сы­на Мишу вновь избили местные ребятишки. Когда я говорю об этом с учителем, она отвечает: „Ну что я могу сделать, вы просто у нас не прижи­лись!" И это все вместо того, чтобы поговорить с теми, кто его бьет. Очень прошу, подскажите молитву, которая нам поможет. С уважением и надеждой, многодетная мать."

Чтобы вас приняли на новом месте как своих, нужно знать некоторые магические хитрости. Как только вы подъедете к новому месту жительства, нужно проводить своим взглядом первого встречного и мысленно сказать:

Я райское яблочко у Бога в саду,

Я приехала и никуда не уйду.

Руки мои серебряные,

Ноги мои золотые.

Я для вас всех родня,

И семья моя вам родные.

Губы. Зубы. Ключ. Замок. Язык.

Аминь. Аминь.

Аминь.

Обойдите свое новое жилище и двор и при этом шепчите:

Кто на нас глянет, к тому

Любовь и жалость пристанет.

Ко мне, к (такой-то) рабе,

К моей родимой семье.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне, присно, во веки веков.

Аминь.